Бизнес выбирает варианты действий после вступления в силу закона о деофшоризации

В рамках главного закона о деофшоризации рассматриваются права и обязанности контролируемых иностранных компаниях (КИК). Законопроект готовился долго, но принимался поспешно. Поэтому он получился сырым и неожидаемо жестким по отношению к бизнесу. Эти недостатки в конце текущего года признали администрация президента и правительство. Напомним, в течение всего года Минфин спорил с предпринимателями о содержании проекта, но в октябре одна из его ранних редакций была неожиданно внесена на рассмотрение через депутатов и в режиме митинга против «непатриотичного бизнеса» стремительно принята. Эта поспешность объяснялась тем, что в очередной раз срывать исполнение задания президента чиновники не могли. Напомним, что подготовку антиофшорного закона Владимир Путин вводил в список важных задач дважды — в посланиях 2012 и 2013 годов, — и поручение в третий раз не было лучшим вариантом.

Закон о КИК касается экономики в целом: он затрагивает не менее двух третей владельцев среднего и крупного бизнеса. Смысл законопроекта о деофшоризации в «приписывании» прибыли офшоров их российским владельцам для ее налогообложения в РФ. Главное направление удара — компании-кошельки, в которые бенефициары переводят свои пассивные доходы в виде дивидендов и процентов. Так что после принятия закона предприниматели ринулись в консалтинговые фирмы. Семинары по горячей теме с названиями вроде «Закон о КИК: срочно меняем схемы» сейчас самые востребованные, так как на них клиенты узнают о способах обхода закона о деофшоризации.

Поскольку Россия не Америка с ее с возможностями контроля за своими налогоплательщиками по всему миру, наш закон о КИК бесхитростно предлагает донести на себя самостоятельно. Сообщать надо будет не только об участии в капитале иностранной компании, в трасте и фонде (к 1 апреля 2015 года), но и об их нераспределенной прибыли (в конце 2016-го — начале 2017 года). Кроме как на чувство страха перед наказанием (вводится с 2017 года), чиновники могут рассчитывать лишь на сведения от зарубежных коллег. Но перспективы получения налоговой информации от офшоров пока туманны, конвенцию ОЭСР об обмене фискальными данными Россия ратифицировала, но тестовый запуск системы ожидается не ранее 2017 года.

Такая ситуация предопределят первый тип реагирования бенефициаров на закон — затаиться, оставив бремя доказывания чего бы то ни было российским налоговикам. Этот путь может избрать средний бизнес, уповающий на свою многочисленность и всегда успокаивающую фразу «всех не поймаешь», и физические лица, уверенные, что об их зарубежных накоплениях никто не узнает.

Второй путь, как сообщают юристы, намерены избрать пользователи офшоров, не готовые жить в страхе разоблачения, но не желающие раскрываться: не для этого они годами отстраивали способы защиты капитала, чтобы теперь сдать их чиновникам. Их выбор — смена налогового резидентства при сохранении бизнеса в России. Ведь при физическом отсутствии в РФ более 183 дней о законе о деофшоризации можно забыть. Забавно, что, принимая его, парламентарии напирали на то, что предоставляют бизнесу возможность определиться, с кем он — со своим народом или с западным капиталом? Избранники подразумевали, что выбор очевиден. Однако причин для перемещения в офшоры и без нововведений было достаточно — теперь для многих активных предпринимателей он может оказаться последней каплей. И дело, разумеется, не столько в налогах, сколько в конфиденциальности владения, а также в гарантированной англосаксонским правом защите собственников.

Примечательно, что обещанная амнистия активов в этих раскладах бизнесом всерьез даже не обсуждается: последняя такая акция, проведенная в куда более стабильном 2007 году, провалилась. Так что сейчас подбором подходящей юрисдикции заняты даже те юридические фирмы, которые офшорами никогда не занимались, спрос огромен. Выбор лояльных к бизнесу юрисдикций также обширен: от Великобритании, Ирландии, Швейцарии, Голландии до Кипра, Мальты, Люксембурга и стран Балтии. Конечно, позже в РФ могут ужесточить подходы к налоговому резидентству — вплоть до его определения через гражданство, как в США. Но тогда ситуация с оттоком предпринимателей может стать еще печальнее.

Кроме перечисленных вариантов действий (затаиться или уехать), есть еще один — принять новые правила игры. К нему прибегнет крупный российский бизнес и компании, желающие работать с бюджетными средствами. Первые примеры возвращения активов в Россию фигурантами списка Forbes уже зафиксированы. Понятно, что киты бизнеса и так прозрачны для властей, поэтому главное — просто сохранение политической лояльности. Поскольку задача непременной ликвидации зарубежных компаний не ставится, они, скорее всего, сохранят офшоры, необходимые для ведения международных проектов.

Источник: Коммерсант 

Комментарии